Дэвид нас покидает..., ещё одна личность нас покидает. Опции

[BruceM]

Жаль, очень жаль старина ДиСи... 99% современных болельщиков не представляют себе Ф1 без твоей яркой личности. Удачи тебе в семейной жизни, старый гуляка, мы все тебя очень любим! Буду в Монако - обязательно остановлюсь в Форуме. Спасибо тебе за все твои гонки. (IMG:http://www.mc-laren.ru/fforum/style_emoticons/default/smile.gif)

[Fantom]

Дэвид - мировой человек! Наверное человек-Эпоха. (IMG:http://www.mc-laren.ru/fforum/style_emoticons/default/smile.gif)
Очень хорошее интервью. Даже и не припомню когда он настолько подробно и спокойно всё объяснял, приоткрывая завесу и внутрикомандных переживаний, и гоночных отношений.
Воистину - последний джентельмен Ф-1.
Низкий поклон тебе, Дядя Дэвид.)))

============================================================
В его облике мало что меняется: скульптурная челюсть, накачанная шея – все по-прежнему. Рассказывая о происшествиях, на которые был богат 2008-й год, Дэвид Култхард улыбается: «Как-то неудачно все сложилось, согласитесь?»

Что ж, пожалуй. По числу разного рода таранов, столкновений и разворотов этот сезон действительно стал рекордным в его карьере. Пошли неизбежные разговоры, что, мол, старина ДиСи уже не тот.

«Уже сам факт моей отставки подталкивает людей к неверным выводам, – пожимает плечами Дэвид. – Если они хотят так думать, трудно с ними спорить. Но в этом году я не просто нарезал круги – я делал все, что было в моих силах».

У публики мнение о Култхарде, очевидно, сложилось еще в те времена, когда он неизменно был в первых рядах пелетона. Выступая за McLaren, он был идеальным воплощением корпоративного духа команды, что бы ни писали о нем таблоиды. Но, перейдя в 2005-м в Red Bull, Дэвид, похоже, как-то расслабился, успокоился и производил впечатление человека, вполне довольного собой. Кажется, его новую команду он тоже устраивал... И вот теперь, на закате карьеры, он готов рассказать всю правду о том, как провел эти 15 беспокойных сезонов в Формуле 1…


Вопрос: Во времена выступлений в McLaren вы как-то сформулировали ваше профессиональное кредо: «Гоняться, заниматься тестами и доводкой машины и стараться, чтобы спонсоры почувствовали, что не зря вложили деньги». Что же случилось, когда вы перешли в Red Bull? Может, вам сделали трансплантацию души?

Дэвид Култхард: Не думаю, что во мне что-то поменялось: просто окружающие стали меня иначе воспринимать. Когда я был тест-пилотом Williams, мне говорили: «Дэвид, работа начинается в 10 утра, ты должен быть на месте». И все общались со мной, как с рядовым членом команды. Потом я стал гонщиком, и интонации изменились: «Дэвид, вас устроит, если мы начнем в 10?» Может, они ожидали, что я скажу: «Нет, давайте в 11, а еще лучше – в 11.30»? В случае с Red Bull было то же самое. Меняется обстановка вокруг тебя.



Вопрос: Вы провели больше Гран При в составе McLaren, чем любой другой гонщик. А чемпионом мира вы могли стать?

Дэвид Култхард: Да.



Вопрос: И почему не стали?

Дэвид Култхард: В 2001-м году, когда я занял второе место, машина была слишком ненадежна: если бы техника не подвела нас в Испании и Монако, у меня было бы столько же очков, как у Михаэля Шумахера. И тогда, возможно, я бы получил тот импульс, который помог бы мне удержаться в лидерах. Но этого не случилось. В других ситуациях разброс моих результатов был более явным, и вместе с командой я потратил немало времени и усилий, пытаясь в этом разобраться.



Вопрос: Все помнят, что вам дважды пришлось пропустить вперед Мику Хаккинена, вашего напарника: в Хересе в 1997-м, и во время Гран При Австралии, первой гонки 1998-го года. Все это было направлено на то, чтобы инициатива перешла к нему?

Дэвид Култхард: (грустная пауза) Да… Меня больше всего обескуражило то, что произошло в 97-м, потому что тогда не было никаких предварительных договоренностей, лишь инструкции, которые я получил по радио в ходе гонки. Это меня здорово расстроило. Отчетливо помню, как моя тогдашняя подруга, американка, наорала на Рона, понося его последними словами. Я еще тогда подумал: «Она права, и я не собираюсь ее одергивать и требовать, чтобы она не кричала на главу команды». В Williams подобное тоже случалось, и это просто отвратительно. У меня в голове никогда не укладывалось, как можно стремиться побеждать без борьбы.



Вопрос: А если бы вы тогда сказали «нет»?

Дэвид Култхард: Я спорил, это продолжалось больше 20 кругов, поскольку заранее мы ничего такого не обсуждали. Мысль была одна: «Ну, почему я должен уступать дорогу?» И прежде чем я, в конце концов, подчинился, мне было несколько раз сказано: «Это серьезно скажется на твоем положении в команде».

Но я не могу идти против людей, с которыми работаю. Пусть это мне не нравилось, но если так было нужно команде, то подобный отказ противоречил бы моему естеству.



Вопрос: А потом был Мельбурн, где вы с Микой обо всем договорились заранее, еще до старта…

Дэвид Култхард: Там была более логичная ситуация. Машина была быстра, но ненадежна, и если бы мы гонялись в полную силу, то просто не добрались бы до финиша. Но мы могли соперничать в квалификации, и поул достался мне. Однако я проиграл сражение за первый поворот. Но потом Мика лишний раз заехал в боксы, и эта его ошибка должна была положить конец нашим договоренностям. Тем не менее, Рон приказал нам поменяться местами. Публика и пресса тогда отреагировали на это совершенно правильно. Я рад, что та история с командной тактикой получила огласку, а то люди начали забывать, что Формула 1 – это не спорт одиночек.



Вопрос: А если бы вы с Микой поменялись ролями, как вы думаете, поменялись бы вы позициями в той гонке?

Дэвид Култхард: Мне пообещали, что победа будет возвращена, т.е. я выиграю гонку за счет Мики. Но этого не случилось. В его последний сезон в Формуле 1, в самой последней гонке, в Японии, он ехал третьим, а я – четвертым. И тогда он сделал широкий жест: пропустил меня. Но это не равнозначная плата…



Вопрос: Все знали, что Мика Хаккинен – тихий, спокойный парень, но у вас бывали с ним жесткие поединки: например, в первом повороте в Спа в 1999-м, когда между вашими машинами произошел контакт. Вы тогда выиграли гонку, все было по-честному, но как в той ситуации повел себя Мика?

Дэвид Култхард: Не стал разговаривать со мной на подиуме. После того, как мы отпраздновали победу, мне пришлось сказать ему: «Давай разберемся прямо сейчас, ведь ты проиграл, а я выиграл: так чего ты от меня хочешь?»

Помню, его инженер подошел к Филу Прю, моему инженеру, который, кстати, сейчас работает с Хэмилтоном, и сказал: «Если мы проиграем чемпионат, вы будете виноваты». И я тогда подумал: «FUCK OFF! Скажите спасибо за все, что я для вас сделал». Ненавижу, когда люди в своем эгоизме забывают все хорошее, за что они должны быть благодарны другим. Можете написать это большими буквами? Это важно.



Вопрос: Что вы скажете о Роне Деннисе, как о менеджере?

Дэвид Култхард: Думаю, это замечательный человек. Мне бы хотелось, чтобы люди лучше узнали его именно с человеческой стороны. Мы можем с ним болтать, делиться воспоминаниями и обсуждать разные темы в совершенно неформальном ключе. Но в паддоке он и двух слов мне не скажет. Деннис – словно доктор Джекил и мистер Хайд.



Вопрос: В вашей автобиографии вы написали: «С Роном можно отлично провести медовый месяц, но в семейной жизни он уже не так хорош».

Дэвид Култхард: Когда я выступал в его команде, он мог не разговаривать со мной в течение нескольких Гран При. И это было чертовски неприятно. Мы не в состоянии уделять время всем подряд, но, по-моему, это как-то странно. Если ты остро реагируешь на действия людей, играющих важную роль в твоей жизни и карьере, то к таким вещам трудно привыкнуть. Я потратил очень много времени, пытаясь объяснить мое отношение к его позиции, но однажды он сказал: суть в том, что тебе либо придется с ней согласиться, либо терпеть. Уверяю вас, это может поставить жирную точку в любой долгой беседе. Ну, раз такое дело, мне действительно пришлось сделать выбор.



Вопрос: Какое место в вашей жизни заняла команда McLaren?

Дэвид Култхард: Я выступал в ней девять лет, путешествовал по миру, встречал интересных людей – было здорово! Но теперь все это позади, и у меня нет никаких обид. Возможно, только сейчас я по-настоящему оценил команду. Это лидеры. Такой базы, как их Технологический центр, нет ни у кого. Я считаю McLaren образцом для всех, и сомневаться в этом могут только излишне высокомерные люди.



Вопрос: Вы уже говорили, что не хотите добиваться побед любой ценой. А где тот предел, за которым цена победы становится неприемлемой?

Дэвид Култхард: Существуют правила, и если ты готов сознательно их нарушать – тогда ты шулер, недостойный победы. Неважно, о чем идет речь – об игре в монополию, или о Формуле 1. Ты или веришь в честную игру, или нет. Это категория морали, и люди могут воспринимать ее по-разному, в зависимости от позиции в этом споре.



Вопрос: «Шулер» – провокационное слово, но именно его вы как-то употребили в адрес Михаэля Шумахера. Но при этом о маневре, который он позволил себе на трассе в Монако в 2006-м году, вы сказали: «Работа гения не всегда встречает одобрение». Вы изменили свое мнение о Михаэле?

Дэвид Култхард: В той конкретной ситуации Михаэль принял решение, о котором достоверно может судить только он сам, и, я думаю, оно было по-своему «гениальным»: не дать соперникам улучшить результаты в квалификации. Наказали его, по-моему, за дело. Я считаю, что правила – просты и понятны. Белую линию пересекать нельзя, поэтому каждый раз, когда мы срезаем поворот по поребрику, мы все в какой-то мере рискуем – хотя это еще не нарушение правил. Ведь стюарды не пытаются жестко придерживаться положения, что ширина трассы ограничена белыми линиями. Я тоже готов гибко трактовать правила – в пределах принятых норм, но я не готов их нарушать. Мне приходилось слышать истории о том, что в прежние времена гонщики срезали шиканы, чтобы проехать круг побыстрее, и никому об этом не говорили. Интересно, их мучила по ночам совесть?



Вопрос: Но правила не всегда черно-белые: их границы порой размыты. Вы этим пользовались?

Дэвид Култхард: У меня очень четкие представления о том, что хорошо, а что – плохо. Если Михаэлю удавалось по-своему трактовать правила, иметь другую точку зрения, с которой соглашались стюарды – он молодец! Но мои взгляды основаны на британских представлениях о честной игре и формировались еще в юности на британских трассах, где мне приходилось выступать.



Вопрос: «Честная игра», «хорошо, «плохо» – похоже, у вас действительно четкие представления о морали...

Дэвид Култхард: Однажды в беседе с Микой я сказал: «Мне ты можешь доверять». Но он ответил: «Нет». Тогда я решил развить тему: а доверяешь ли ты своему менеджеру? «Нет». А своей жене? «Нет». Михаэль после происшествия в Спа в 1998-м году тоже заявил мне, что не может припомнить ни одной ситуации, когда он ошибался. Знаете, если для того, чтобы стать чемпионом, нужно обладать ТАКИМИ качествами, тогда это не для меня. Я хочу доверять людям и хочу иногда ошибаться. Нельзя всегда и во всем быть правым.



Вопрос: В этом году в Мельбурне вы, конечно, были убеждены в неправоте Фелипе Массы. И пообещали надавать ему тумаков, если он не извинится за то столкновение...

Дэвид Култхард: Я сожалею, что так сказал. Это было просто глупо.



Вопрос: Но сказано было сильно...

Дэвид Култхард: Пожалуй. На следующем Гран При мы жили в одном отеле, я извинился, и все было улажено. Думаю, хуже, если ты ссоришься с женой, или с родителями, или еще с кем-нибудь; но на гонках мы порой сталкиваемся и с друзьями.

Кстати, какое-то время назад мы встретились в Монако. Я заканчивал ужин, и тут мне подали чайник травяного чаю. Официант сказал: «Фелипе подумал, что в этот поздний час, может быть, вам захочется перед сном выпить чашечку такого чаю». Тогда я отправил Массе бутылку шампанского со словами, что, пожалуй, пора начинать тренироваться его откупоривать... Это было еще до того, как он начал выигрывать. Должен признать, что я снимаю шляпу перед результатами Фелипе во второй половине сезона. Он показал себя настоящим претендентом на титул.

Так вот: Фелипе подошел к моему столику, попытался открыть бутылку, но неудачно: залил все кругом. Зато потом я его классно подставил: вижу, тут же в ресторане сидит Хаккинен с какими-то друзьями. Говорю: «Мика с тобой хочет поболтать». Отвел Фелипе к Мике, тот его обнял, и это означало, что раньше, чем через 20 минут выскользнуть ему не удастся. Сказал «пока!» и оставил слушать пьяный финский треп. Это была идеальная месть!



Вопрос: Какие у вас сейчас отношения с Михаэлем Шумахером?

Дэвид Култхард: После бокала бакарди с колой они становятся намного лучше, Михаэль расслабляется. У меня есть дом в Швейцарии, и как-нибудь, я уверен, мы с ним вместе покатаемся на мотоциклах. Он не был моим врагом, а лишь соперником, с которым у меня время от времени случались стычки. Помню, как-то в Хоккенхайме он устраивал частную вечеринку для семьи и друзей. Норберт Хауг предложил пойти туда вместе, и я сначала чувствовал себя неловко. Но все были очень дружелюбными и искренними. Я болтал с отцом Михаэля, и в ходе вечера мы выяснили, что нас объединяет любовь к нашей профессии. Разумеется, разговоры проходили под алкоголь и сигары...



Вопрос: Оглядываясь назад, что бы вы назвали определяющим моментом вашей карьеры?

Дэвид Култхард: Думаю, первую стадию моего взросления завершила авиакатастрофа, случившаяся в Лионе в мае 2000-го. Правда, признаюсь, я до сих пор не уверен, что уже повзрослел окончательно. А тогда дело было так: я полетел не тем самолетом, которым обычно пользовался, а другим, потому что не был готов ждать до двух часов. И уже потом ночью не мог уснуть и думал: «Для чего мне обязательно надо было лететь в десять часов, а не в два»? Та ситуация меня здорово встряхнула.



Вопрос: А что вы думаете о будущем? Недавно вы сказали, что не прочь стать президентом FIA?

Дэвид Култхард: Не думаю, что у меня хватит знаний и опыта. Но на какой-нибудь другой высокий пост, пожалуй, мог бы потянуть.



Вопрос: А еще есть какие-нибудь планы?

Дэвид Култхард: В ближайшем будущем продолжу активно работать в Red Bull.



Вопрос: Когда вы были еще мальчишкой, вы оценивали каждую гонку в картинге по 10-балльной шкале. А как бы вы оценили ваши результаты в Формуле 1?

Дэвид Култхард: За гонку в Маньи-Кур в 2000-м году я бы поставил себе 10 баллов. И еще добавил бы маленькую золотую звездочку. В тот день я сражался с подлинной страстью: мне пришлось обгонять Рубенса, Михаэля... Возможно, это была моя лучшая победа.



Вопрос: Какую память вы бы хотели оставить после себя в Формуле 1?

Дэвид Култхард: Я смотрю, как Стирлинг Мосс сделал карьеру, финишировав 2-м в чемпионате мира, и думаю, что еще лет 30 смогу неплохо зарабатывать, даже не выиграв ни одного титула!

Будет неплохо, если меня не станут считать идиотом. Но ведь наша любовь к каким-то людям основана лишь на наших собственных представлениях о них. Также точно мы можем не любить человека, которого, в сущности, не знаем. В общем, в конечном итоге, так ли все это важно?..

======================================
по материалам F1Racing